Темно и скромно происхождение нашего героя. Родители были дворяне, но столбовые или личные – Бог ведает; лицом он на них не походил: по крайней мере, родственница, бывшая при его рождении, низенькая, коротенькая женщина, которых обыкновенно называют пигалицами, взявши в руки ребенка, вскрикнула: «Совсем вышел не такой, как я думала! Ему бы следовало пойти в бабку с матерней стороны, что было бы и лучше, а он родился просто, как говорит пословица: ни в мать, ни в отца, а в проезжего молодца». Жизнь при начале взглянула на него как-то кисло-неприютно, сквозь какое-то мутное, занесенное снегом окошко: ни друга, ни товарища в детстве! Маленькая горенка с маленькими окнами, не отворявшимися ни в зиму, ни в лето, отец, больной человек, в длинном сюртуке на мерлушках и в вязаных хлопанцах, надетых на босую ногу, беспрестанно вздыхавший, ходя по комнате, и плевавший в стоявшую в углу песочницу, вечное сиденье на лавке, с пером в руках, чернилами на пальцах и даже на губах, вечная пропись перед глазами: «не лги, послушествуй старшим и носи добродетель в сердце»; вечный шарк и шлепанье по комнате хлопанцев, знакомый, но всегда суровый голос: «опять задурил!», отзывавшийся в то время, когда ребенок, наскуча однообразием труда, приделывал к букве какую-нибудь кавыку или хвост; и вечно знакомое, всегда неприятное чувство, когда вслед за сими словами краюшка уха его скручивалась очень больно ногтями длинных протянувшихся сзади пальцев: вот бедная картина первоначального его детства, о котором едва сохранил он бледную память. Но в жизни все меняется быстро и живо: и в один день, с первым весенним солнцем и разлившимися потоками, отец, взявши сына, выехал с ним на тележке, которую потащила мухортая пегая лошадка, известная у лошадиных барышников под именем сороки; ею правил кучер, маленький горбунок, родоначальник единственной крепостной семьи, принадлежавшей отцу Чичикова, занимавший почти все должности в доме. На сороке тащились они полтора дни с лишком; на дороге ночевали, переправлялись через реку, закусывали холодным пирогом и жареною бараниною, и только на третий день утром добрались до города. Перед мальчиком блеснули нежданным великолепием городские улицы, заставившие его на несколько минут разинуть рот. Потом сорока бултыхнула вместе с тележкою в яму, которою начинался узкий переулок, весь стремившийся вниз и запруженный грязью; долго работала она там всеми силами и месила ногами, подстрекаемая и горбуном, и самим барином, и наконец втащила их в небольшой дворик, стоявший на косогоре с двумя расцветшими яблонями пред стареньким домиком и садиком позади его, низеньким, маленьким, состоявшим только из рябины, бузины и скрывавшейся во глубине ее деревянной будочки, крытой драньем, с узеньким матовым окошечком. Тут жила родственница их, дряблая старушонка, все еще ходившая всякое утро на рынок и сушившая потом чулки свои у самовара, которая потрепала мальчика по щеке и полюбовалась его полнотою. Тут должен был он остаться и ходить ежедневно в классы городского училища. Отец, переночевавши, на другой же день выбрался в дорогу. При расставании слез не было пролито из родительских глаз; дана была полтина меди на расход и лакомства и, что гораздо важнее, умное наставление: «Смотри же, Павлуша, учись, не дури и не повесничай, а больше всего угождай учителям и начальникам. Коли будешь угождать начальнику, то, хоть и в науке не успеешь и таланту Бог не дал, все пойдешь в ход и всех опередишь. С товарищами не водись, они тебя добру не научат; а если уж пошло на то, так водись с теми, которые побогаче, чтобы при случае могли быть тебе полезными. Не угощай и не потчевай никого, а веди себя лучше так, чтобы тебя угощали, а больше всего береги и копи копейку: эта вещь надежнее всего на свете. Товарищ или приятель тебя надует и в беде первый тебя выдаст, а копейка не выдаст, в какой бы беде ты ни был. Все сделаешь и все прошибешь на свете копейкой». Давши такое наставление, отец расстался с сыном и потащился вновь домой на своей сороке, и с тех пор уже никогда он больше его не видел, но слова и наставления заронились глубоко ему в душу.
Чичиков
Павлуша с другого же дни принялся ходить в классы. Особенных способностей к какой-нибудь науке в нем не оказалось; отличился он больше прилежанием и опрятностию; но зато оказался в нем большой ум с другой стороны, со стороны практической. Он вдруг смекнул и понял дело и повел себя в отношении к товарищам точно таким образом, что они его угощали, а он их не только никогда, но даже иногда, припрятав полученное угощенье, потом продавал им же. Еще ребенком он умел уже отказать себе во всем. Из данной отцом полтины не издержал ни копейки, напротив – в тот же год уже сделал к ней приращения, показав оборотливость почти необыкновенную: слепил из воску снегиря, выкрасил его и продал очень выгодно. Потом в продолжение некоторого времени пустился на другие спекуляции, именно вот какие: накупивши на рынке съестного, садился в классе возле тех, которые были побогаче, и как только замечал, что товарища начинало тошнить, – признак подступающего голода, – он высовывал ему из-под скамьи будто невзначай угол пряника или булки и, раззадоривши его, брал деньги, соображаяся с аппетитом. Два месяца он провозился у себя на квартире без отдыха около мыши, которую засадил в маленькую деревянную клеточку, и добился наконец до того, что мышь становилась на задние лапки, ложилась и вставала по приказу, и продал потом ее тоже очень выгодно. Когда набралось денег до пяти рублей, он мешочек зашил и стал копить в другой.
В отношении к начальству он повел себя еще умнее. Сидеть на лавке никто не умел так смирно. Надобно заметить, что учитель был большой любитель тишины и хорошего поведения и терпеть не мог умных и острых мальчиков; ему казалось, что они непременно должны над ним смеяться. Достаточно было тому, который попал на замечание со стороны остроумия, достаточно было ему только пошевелиться или как-нибудь ненароком мигнуть бровью, чтобы подпасть вдруг под гнев. Он его гнал и наказывал немилосердно. «Я, брат, из тебя выгоню заносчивость и непокорность! – говорил он. – Я тебя знаю насквозь, как ты сам себя не знаешь. Вот ты у меня постоишь на коленях! ты у меня поголодаешь!» И бедный мальчишка, сам не зная за что, натирал себе колени и голодал по суткам. «Способности и дарования? это все вздор, – говаривал он, – я смотрю только на поведенье. Я поставлю полные баллы во всех науках тому, кто ни аза не знает, да ведет себя похвально; а в ком я вижу дурной дух да насмешливость, я тому нуль, хотя он Солона заткни за пояс!» Так говорил учитель, не любивший насмерть за то, что он сказал: «По мне, уж лучше пей, да дело разумей», – и всегда рассказывавший с наслаждением в лице и в глазах, как в том училище, где он преподавал прежде, такая была тишина, что слышно было, как муха летит; что ни один из учеников в течение круглого года не кашлянул и не высморкался в классе и что до самого звонка нельзя было узнать, был ли кто там или нет. Чичиков вдруг постигнул дух начальника и в чем должно состоять поведение. Не шевельнул он ни глазом, ни бровью во все время класса, как ни щипали его сзади; как только раздавался звонок, он бросался опрометью и подавал учителю прежде всех треух (учитель ходил в треухе); подавши треух, он выходил первый из класса и старался ему попасться раза три на дороге, беспрестанно снимая шапку. Дело имело совершенный успех. Во все время пребывания в училище был он на отличном счету и при выпуске получил полное удостоение во всех науках, аттестат и книгу с золотыми буквами за примерное прилежание и благонадежное поведение. Вышед из училища, он очутился уже юношей довольно заманчивой наружности, с подбородком, потребовавшим бритвы. В это время умер отец его. В наследстве оказались четыре заношенные безвозвратно фуфайки, два старых сертука, подбитых мерлушками, и незначительная сумма денег. Отец, как видно, был сведущ только в совете копить копейку, а сам накопил ее немного. Чичиков продал тут же ветхий дворишко с ничтожной землицей за тысячу рублей, а семью людей перевел в город, располагаясь основаться в нем и заняться службой. В это же время был выгнан из училища за глупость или другую вину бедный учитель, любитель тишины и похвального поведения. Учитель с горя принялся пить; наконец и пить уже было ему не на что; больной, без куска хлеба и помощи, пропадал он где-то в нетопленной забытой конурке. Бывшие ученики его, умники и остряки, в которых ему мерещилась беспрестанно непокорность и заносчивое поведение, узнавши об жалком его положении, собрали тут же для него деньги, продав даже многое нужное; один только Павлуша Чичиков отговорился неимением и дал какой-то пятак серебра, который тут же товарищи ему бросили, сказавши: «Эх ты, жила!» Закрыл лицо руками бедный учитель, когда услышал о таком поступке бывших учеников своих; слезы градом полились из погасавших очей, как у бессильного дитяти. «При смерти на одре привел Бог заплакать», – произнес он слабым голосом и тяжело вздохнул, услышав о Чичикове, прибавя тут же: «Эх, Павлуша! вот как переменяется человек! ведь какой был благонравный, ничего буйного, шелк! Надул, сильно надул…»
Детство и семья Чичикова в поэме "Мертвые души"
Чичиков по происхождению - бедный дворянин:
«... Темно и скромно происхождение нашего героя. Родители были дворяне, но столбовые или личные – Бог ведает...»
Известно, что отец Чичикова владел всего одной семьей крепостных крестьян:
«... кучер, маленький горбунок, родоначальник единственной крепостной семьи, принадлежавшей отцу Чичикова, занимавший почти все должности в доме...»
Чичиков почти ничего не получил в наследство от бедного отца:
«... В наследстве оказались четыре заношенные безвозвратно фуфайки, два старых сертука, подбитых мерлушками, и незначительная сумма денег. Отец, как видно, был сведущ только в совете копить копейку, а сам накопил ее немного. Чичиков продал тут же ветхий дворишко с ничтожной землицей за тысячу рублей, а семью людей перевел в город, располагаясь основаться в нем и заняться службой...»
В детстве у Павла Чичикова не было ни друзей, ни товарищей:
«... Жизнь при начале взглянула на него как-то кисло-неприютно, сквозь какое-то мутное, занесенное снегом окошко: ни друга, ни товарища в детстве!...»
Семья Чичикова жила в крестьянском доме, в маленькой горнице. Этот дом не похож на традиционное жилье дворян:
«... Маленькая горенка с маленькими окнами, не отворявшимися ни в зиму, ни в лето...»
Отец Чичикова все время болел:
«... отец, больной человек, в длинном сюртуке на мерлушках и в вязаных хлопанцах, надетых на босую ногу, беспрестанно вздыхавший, ходя по комнате, и плевавший в стоявшую в углу песочницу...»
Известно, что отец был суров к маленькому Павлуше и не проявлял к нему теплых чувств:
«... При расставании слез не было пролито из родительских глаз...»
«... знакомый, но всегда суровый голос: «опять задурил!», отзывавшийся в то время, когда ребенок, наскуча однообразием труда, приделывал к букве какую-нибудь кавыку или хвост...»
Когда маленький Павлуша Чичиков делал что-то не так, отец драл ему уши:
«... вечно знакомое, всегда неприятное чувство, когда вслед за сими словами краюшка уха его скручивалась очень больно ногтями длинных протянувшихся сзади пальцев...»
Чичиков помнит мало деталей из своего детства:
«... вот бедная картина первоначального его детства, о котором едва сохранил он бледную память...»
Образование Чичикова Воспитанием и образованием Чичикова занимался его отец, который серьезно повлиял на мировоззрение сына. Когда Чичиков подрос, отец отвез его в город к старой родственнице. Город находился в трех днях езды от деревни Чичиковых. В городе маленький Чичиков поступил в училище:
«... на третий день утром добрались до города [...] Тут жила родственница их, дряблая старушонка [...] Тут должен был он остаться и ходить ежедневно в классы городского училища...»
В училище Павлуша не отличался особенным умом. Зато он был очень прилежным и опрятным учеником:
«...Особенных способностей к какой-нибудь науке в нем не оказалось; отличился он больше прилежанием и опрятностию [...] Еще ребенком он умел уже отказать себе во всем...»
Еще в училище Чичиков научился угождать начальству:
«... В отношении к начальству он повел себя еще умнее. Сидеть на лавке никто не умел так смирно...»
После училища Чичиков поступил на службу и начал свою карьеру. В карьере господина Чичикова были взлеты и падения - в основном, из-за его хитрости и желании быстро и нечестно заработать большой капитал.
Вспомним детство Чичикова: скука, одиночество, однообразный труд и вечные попреки больного отца, «ни друга, ни товарища в детстве», ни слова не сказано и о материнской ласке. Известно, что Гоголь предполагал, продолжая «Мертвые души» (а задумана была многотомная эпопея) в конце концов привести своего героя к нравственному возрождению. Можно усмотреть намеки на такой ход событий и в тексте первого тома. Автору виделись впереди «колоссальные образы», ему казалось, что все повествование в дальнейшем «примет величавое лирическое течение». И вряд ли не связана с этими мечтами та деталь, которая доныне остается загадочной для читателей я критиков: ведь это Чичиков любит быструю езду, как и всякий русский, и это от изображения его тройки, в которую впряжены Гнедой, Чубарый и Заседатель, переходит Гоголь к изображению летящей, необгонимой Руси-тройки.
Иронизируя над своим героем, безжалостно разоблачая его претензии на благородство и благопристойность, Гоголь вместе с тем восхищается его практическим умом и упорством. «Надобно отдать справедливость неодолимой силе его характера, - говорит Гоголь о Чичикове. - После всего того, что бы достаточно было если не убить, то охладить и усмирить навсегда человека, в нем не потухла непостижимая страсть»!
Гоголевский герой в своей жизни одно любил горячо и искренно - свое лицо, и одно по-настоящему трогало его душу - собственное благополучие. А что касается других, то он, подобно Собакевичу, будет руководствоваться своими интересами. Сентиментальные настроения ему не помешают. Надо ему - и он едет в те «углы нашего государства, которые более других пострадали от несчастных случаев, неурожаев, смертностей и прочего и прочего.» Едет, разумеется, не с тем, чтобы сострадать и помогать, но чтобы «удобнее и дешевле накупить потребного народа».
И это свойство Чичикова имеет отнюдь не только личный характер.
Перепуганные чиновники заподозрили, что Чичиков- переодетый Наполеон, и даже открыли сходство во внешности. В этой выдумке есть смысл, и Гоголь хотел, чтобы читатель о нем догадался. Ведь наполеонизм стал выражением морали торгашеского общества, согласно которой люди - только средства достижения власти, богатства, успеха. Масштабы разные, но по сути Чичиков действует в духе этой морали, действует не войском и дипломатией, но средствами полузаконной коммерции. Гоголь продолжает пушкинское сатирическое обличение бесчеловечного индивидуализма:
Мы все глядим в Наполеоны.
Двуногих тварей миллионы
Для нас орудие одно.
Итак, Чичиков - образное обобщение очень широкого круга явлений - от взяток до захватнических войн. При всем разнообразии этих явлений у них одна суть - приобретение, т. е. удовлетворение любыми средствами эгоистических интересов, прикрытое самыми благопристойными доводами я объяснениями.
Чичиков не противопоставлен, как иногда думают, уездным помещикам - и чиновничеству. Он лишь выделен на фоне этой среды как герой новой, капиталистической формации. Чичиков представляет тех, кого можно назвать «первонакопителями». Это они оценили силу капитала, предпочтя крупные денежные операции натуральному хозяйству. В ходе исторического развития Чичиковы приходят на смену разлагающемуся классу дворян. Гоголь подчеркивает, что новый тип приобретателя намного опаснее прежних. Дворяне разоряют крестьян у себя дома, в пределах уезда, Чичиков же стремится к размаху. Он разъезжает по всей России, всюду выискивая «прибыль». К тому же он ловок, увертлив, действует со знанием дела, прикрывая свои эгоистические помыслы личиной благовоспитанности и приспосабливаясь к обстановке. У Манилова он притворился человеком «чувствительным», испытавшим немало «гонений» за то, что «соблюдал правду», «подавал руку и вдовице беспомощной, и сироте-горемыке». Губернатору намекнул, что в его губернию «въезжаешь, как в рай, дороги везде бархатные.». Даже вызвал расположение Плюшкина, отказавшись от угощения под предлогом, что «уже и пил и ел». Везде он держит себя с «достоинством», а среди жадных до денег чиновников прослыл еще и «миллионщиком».
Приобретательство перерастает у Чичикова в предпринимательство. В достижении корыстных целей он не останавливается ни перед чем, основывая свои действия на искусно завуалированной подлости. Последняя, самая гнусная его афера - покупка мертвых крестьянских душ с целью приобретения капитала. Афера не удалась. Чичиков разоблачен, но разоблачен случайно, он уезжает из города, не понеся никакого наказания: Из этого видно, что Чичиков - «свой» человек в дворянско-чиновной среде, а его «неудача» случайна. В другом месте другие чичиковы добьются своего. В этом направлении развивалась социально-экономическая жизнь России и Западной Европы в 30-40-е годы XIX в. Очевидно, Гоголь, предвидя такую тенденцию, в конечном счете отказался от намерения исправить «подлеца-приобретателя». Во всяком случае попытки автора заставить Чичикова «устыдиться» своих пороков при встрече с «добродетельными» героями во втором томе (Костанжогло, Муразов и др.) не дали убедительных художественных результатов. В сознании читателя Чичиков остается типичным представителем буржуазного хищничества, независимо от того, где и в какой сфере оно проявляется. Мировую значимость образа Чичикова зорко подметили Белинский и Чернышевский, писавшие о том, что Чичиковых можно встретить во Франции и в Англии, всюду, где набирало силу буржуазное делячество.
Губернское общество
Рисуя широкую картину дворянско-помещичьей России своего времени, Гоголь, кроме поместных дворян, изображает и губернских чиновников. В заметках к первому тому поэмы Гоголь писал: «Идея города - возникшая до высшей степени пустота. Пустословие. Сплетни, перешедшие пределы. Как всё это возникло из безделья и приняло выражение смешного в высшей степени, как люди неглупые доходят до делания совершенных глупостей».
Вот такую жизнь губернского общества и его представителей и показывает Гоголь. Это тоже царство «мёртвых душ», праздности и внутреннего убожества. Губернские чиновники, по существу, ничем не отличаются от уездных, ранее нарисованных Гоголем в «Ревизоре». Подобно городничему, «чудотворец» - полицмейстер «в лавки и в гостиный двор наведывался, как в собственную кладовую». Склонность «вольнодумца» Ляпкина - Тяпкина к чтению масонских книг разделял почтмейстер города, который «вдался более в философию и читал весьма прилежно, даже по ночам» книги мистиков. Робость Хлопова унаследовал прокурор-«моргун», «с испугу умерший» от тех слухов, которые пошли в городе в связи с покупкой Чичиковым мёртвых душ. Назначение нового генерал-губернатора так же сильно напугало губернских чиновников и лишило их рассудка, как ожидаемый приезд ревизора - уездных. Здесь царят та же семейственность, та же продажность и тот же произвол, что и в уездном городе; процветает то же взяточничество (чего стоит один Иван Антонович - «кувшинное рыло»!), то же невежество и пошлость. Как и герои «Ревизора», чиновники губернского города оторваны от народа, от его нужд и запросов.
сообщить о неприемлемом содержимомТекущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)
Николай Васильевич Гоголь
Детство Чичикова
(Отрывок из поэмы «Мертвые души»)
<…>В один день, с первым весенним солнцем и разлившимися потоками, отец, взявши сына, выехал с ним на тележке, которую потащила мухортая пегая лошадка, известная у лошадиных барышников под именем соро́ки; ею правил кучер, маленький горбунок, родоначальник единственной крепостной семьи, принадлежавшей отцу Чичикова, занимавший почти все должности в доме. На соро́ке тащились они полтора дни с лишком; на дороге ночевали, переправлялись через реку, закусывали холодным пирогом и жареною бараниною и только на третий день утром добрались до города. Перед мальчиком блеснули нежданным великолепием городские улицы, заставившие его на несколько минут разинуть рот. Потом соро́ка бултыхнула вместе с тележкою в яму, которою начинался узкий переулок, весь стремившийся вниз и запруженный грязью; долго работала она там всеми силами и месила ногами, подстрекаемая и горбуном и самим барином, и наконец втащила их в небольшой дворик, стоявший на косогоре с двумя расцветшими яблонями пред стареньким домиком и садиком позади его, низеньким, маленьким, состоявшим только из рябины, бузины и скрывавшейся во глубине ее деревянной будочки, крытой драньем, с узеньким матовым окошечком. Тут жила родственница их, дряблая старушонка, все еще ходившая всякое утро на рынок и сушившая потом чулки свои у самовара, которая потрепала мальчика по щеке и полюбовалась его полнотою. Тут должен был он остаться и ходить ежедневно в классы городского училища. Отец, переночевавши, на другой же день выбрался в дорогу. При расставании слез не было пролито из родительских глаз; дана была полтина меди на расход и лакомства и, что гораздо важнее, умное наставление: «Смотри же, Павлуша, учись, не дури и не повесничай, а больше всего угождай учителям и начальникам. Коли будешь угождать начальнику, то, хоть и в науке не успеешь и таланту бог не дал, все пойдешь в ход и всех опередишь. С товарищами не водись, они тебя добру не научат; а если уж пошло на то, так водись с теми, которые побогаче, чтобы при случае могли быть тебе полезными. Не угощай и не потчевай никого, а веди себя лучше так, чтобы тебя угощали; а больше всего береги и копи копейку: эта вещь надежнее всего на свете. Товарищ или приятель тебя надует и в беде первый тебя выдаст, а копейка не выдаст, в какой бы беде ты ни был. Все сделаешь и все прошибешь на свете копейкой». Давши такое наставление, отец расстался с сыном потащился вновь домой на своей соро́ке, и с тех пор уже никогда он больше его не видел, но слова и наставления заронились глубоко ему в душу.
Павлуша с другого же дни принялся ходить в классы. Особенных способностей к какой-нибудь науке в нем не оказалось; отличился он больше прилежанием и опрятностию; но зато оказался в нем большой ум с другой стороны, со стороны практической. Он вдруг смекнул и понял дело и повел себя в отношении к товарищам точно таким образом, что они его угощали, а он их не только никогда, но даже иногда, припрятав полученное угощенье, потом продавал им же. Еще ребенком он умел уже отказать себе во всем. Из данной отцом полтины не издержал ни копейки, напротив – в тот же год уже сделал к ней приращения, показав оборотливость почти необыкновенную: слепил из воску снегиря, выкрасил его и продал очень выгодно. Потом в продолжение некоторого времени пустился на другие спекуляции, именно вот какие: накупивши на рынке съестного, садился в классе возле тех, которые были побогаче, и как только замечал, что товарища начинало тошнить, – признак подступающего голода, – он высовывал ему из-под скамьи будто невзначай угол пряника или булки и, раззадоривши его, брал деньги, соображаяся с аппетитом. Два месяца он провозился у себя на квартире без отдыха около мыши, которую засадил в маленькую деревянную клеточку, и добился наконец до того, что мышь становилась на задние лапки, ложилась и вставала по приказу, и продал потом ее тоже очень выгодно. Когда набралось денег до пяти рублей, он мешочек зашил и стал копить в другой. В отношении к начальству он повел себя еще умнее. Сидеть на лавке никто не умел так смирно. Надобно заметить, что учитель был большой любитель тишины и хорошего поведения и терпеть не мог умных и острых мальчиков; ему казалось, что они непременно должны над ним смеяться. Достаточно было тому, который попал на замечание со стороны остроумия, достаточно было ему только пошевелиться или как-нибудь ненароком мигнуть бровью, чтобы подпасть вдруг под гнев. Он его гнал и наказывал немилосердно. «Я, брат, из тебя выгоню заносчивость и непокорность! – говорил он. – Я тебя знаю насквозь, как ты сам себя не знаешь. Вот ты у меня постоишь на коленях! ты у меня поголодаешь!» И бедный мальчишка, сам не зная за что, натирал себе колени и голодал по суткам. «Способности и дарования? это все вздор, – говаривал он, – я смотрю только на поведенье. Я поставлю полные баллы во всех науках тому, кто ни аза не знает, да ведет себя похвально; а в ком я вижу дурной дух да насмешливость, я тому нуль, хотя он Солона заткни за пояс!» Так говорил учитель, не любивший насмерть Крылова за то, что он сказал: «По мне, уж лучше пей, да дело разумей», и всегда рассказывавший с наслаждением в лице и в глазах, как в том училище, где он преподавал прежде, такая была тишина, что слышно было, как муха летит; что ни один из учеников в течение круглого года не кашлянул и не высморкался в классе и что до самого звонка нельзя было узнать, был ли кто там или нет. Чичиков вдруг постигнул дух начальника и в чем должно состоять поведение. Не шевельнул он ни глазом, ни бровью во все время класса, как ни щипали его сзади; как только раздавался звонок, он бросался опрометью и подавал учителю прежде всех треух (учитель ходил в треухе); подавши треух, он выходил первый из класса и старался ему попасться раза три на дороге, беспрестанно снимая шапку. Дело имело совершенный успех. Во все время пребывания в училище был он на отличном счету и при выпуске получил полное удостоение во всех науках, аттестат и книгу с золотыми буквами за примерное прилежание и благонадежное поведение.
Поэма Н. В. Гоголя «Мертвые души» была написана в конце 40-х годов XIX века. В этом произведении Гоголь изображает общество России того времени, все недостатки самодержавно-крепостнической России. Главным героем поэмы является дворянин Павел Иванович Чичиков. Вышел он из столбовых или личных дворян - это нам не известно. Получил он скромное образование, но за счет своих «прекрасных» способностей продвигался по службе, хотя долго на одном месте не засиживался.
Родители Павла Ивановича Чичикова принадлежали к разорившемуся
Дворянству и жили далеко от города в своем заброшенном имении. Все свое детство Чичиков провел у себя дома - «никуда не езживал и не хаживал». Жизнь его шла очень тускло и незаметно. Отец, больной человек, всегда говорил ему: «Не лги, послушенствуй старшим и носи добродетель в сердце».
Так и прошло девять лет. Одним весенним утром на старенькой кляче отец отвозит Павлушу в город, учиться в классы. Отсюда и начинается самостоятельная жизнь нашего героя.
Перед отъездом отец Павла Ивановича дал ему наставление на всю жизнь. Они стали «молитвой» его жизни: «Смотри-же, Павлуша, учись, не дури и не повесничай, а больше
Всего угождай учителям и начальникам. С товарищами не водись, они тебя добру не научат, а если уже пошло на то, так водись с теми, которые побогаче, чтобы при случае могли быть тебе полезными. Береги и копи копейку, она не выдаст, в какой бы беде ты ни был. Все сделаешь и все прошибешь на свете копейкой.» Эти наставления отца Чичиков никогда не забывал в жизни, он следовал им везде и всегда, они стали целью и стимулом его никчемной жизни, ибо в сердце этого человека с детства вошли только корысть, деньги и себялюбие.
С другого же дня Павлуша начал ходить в училище. Особенных способностей к какой-нибудь из наук у него не было, но зато оказались у него совершенно иные способности, с практической стороны. С первого же дня он начал исполнять наставления отца: дружил только с богатыми, был первым любимчиком, «на уроках сидел он так смирно, что никто не мог так просидеть и минуты - за это его очень любили учителя. Со звонком он вскакивал, подавал учителю портфель, а потом раз пять встречался ему в коридоре, здоровался и низко кланялся».
С первых же дней Чичикова заинтересовал и материальный вопрос. Он начинает копить деньги. То слепит из воска фигурку и выгодно продаст ее или на базаре или среди товарищей, то накупит пряников и ждет, пока у товарищей желудок стянется, а потом уж «четыре шкуры сдерет» за него. Деньги складывал он в мешочек. Когда набиралось их до пяти рублей, Чичиков сшивал его и начинал копить в другой.
Когда наш герой вышел из училища, он сразу же принялся за работу. День и ночь он работал, спал в канцелярских комнатах на столах, обедал со сторожами, но при этом всегда сохранял опрятность.
Чичикова заметило начальство, и его направили к одному старому повытчику под руководство. Все время Павел Иванович угождал своему наставителю и стал «сыном» ему. Он обещал жениться на дочери повытчика. Старый чиновник дал рекомендацию Чичикову, и тот тоже получил чин повытчика. Это и нужно было Павлу Ивановичу. Он перестал ходить к своему «покровителю» и не думал о женитьбе на его дочери. Чичиков стал знаменитым чиновником. На службе он брал взятки, да и казна не оставалась без внимания нашего героя - он добрался и туда. Теперь ходил он очень модно и богато одетым. Но вдруг, на место прежнею начальника-тюфяка был прислан новый человек военный, Строгий, враг взяточников и всего, что зовется неправдой. Он быстро разобрался в делах, и Чичиков был выгнан со службы.
Через некоторое время Чичиков поступает на службу в таможню. Там он тоже «грабит» людей и государство, но при этом работает очень хорошо. Начальство говорит о нем: «Это черт, а не человек.»
При проверке дел в таможне было найдено множество недостатков. Многие чиновники были арестованы. Видя это, Чичиков сам уходит со службы. «У него остается тысяч десять деньгами, небольшая бричка, два крепостных человека», - все, что сумел «сколотить» такими усилиями себе Павел Иванович.
Прошло время. Чичиков опять живет в «нищенских условиях, ходит в одном сюртуке и носит грязные рубашки». Однажды ему повезло, и он устраивается на службу поверенным, где снова проводит свои аферы и скрывается.
Опять Павел Иванович в дороге. Так и приводит она его в место действия романа. Здесь Чичиков решил прокрутить еще одно дельце: он хочет скупить у помещиков умерших крепостных, мертвые души, которые числятся по ревизской
сказке живыми.
После знакомства с городом, его отцами-чиновниками, посещения всевозможных обедов и балов, Чичиков отправляется в путешествие по помещикам, чтобы привести в исполнение свой замысел по покупке мертвых душ.
Первым из помещиков Чичиков посещает Манилова, слащавого, сентиментального человека, всегда мечтающего о различных небылицах. Потом он посещает тупоголовую помещицу Коробочку, Ноздрева - лихача и кутилу, Собакевича - крепкого хозяина, Плюшкина - скрягу и морально мертвого человека. Во всех этих домах Чичиков ведет себя по-разному, приобретая любыми путями и средствами мертвые души. Манилов просто дарит их нашему герою «из любви и уважения к нему». Коробочка продает души только потому, что боится нечистой силы, которой припугнул ее наш делец. Собакевич тоже продает умерших крестьян, но не из боязни, а из-за своей выгоды. И Плюшкин продает крестьян «боясь за каждую копейку». Только у Ноздрева ничего не приобретает Павел Иванович, а вместо того чуть не попадает под руку пьяного помещика, затем по той же причине и поспешно покидает город N.
Вот и все, что известно нам о жизни нашего героя. Прочитав поэму Гоголя, мы можем сказать о ее главном герое как о человеке низком и подлом, изворотливом и беспринципном. Да, это не идеал для подражания. Но …Павел Иванович Чичиков - типичный представитель нового вида буржуазного дельца крепостнической России первой половины XIX века.
Нельзя только самому Чичикову ставить в вину его поведение (хотя оно в большой степени зависит от самого человека). Здесь значительную роль играет само время, ход истории.
Н. В. Гоголь показал в «Мертвых душах» лицо России того времени, когда деградирует дворянство как класс, когда на первое место в жизни приходят новые люди - дельцы-приобретатели, люди, чьи помыслы низки, в чьем сердце не осталось ничего человеческого, кроме наживы, личной выгоды.
В своей поэме писатель разоблачает крепостническую Россию (Чичикова, помещиков, чиновников), жизнь которой измеряется только деньгами, где покупают мертвых, где продаются живые. И правят всем этим «мертвые души» - люди без души и сердца. «Куда же мчишься ты, Русь-тройка, к чему стремишься, если ты мертва и живут у тебя только мертвые?» - задает вопрос Гоголь своим читателям. Свою поэму Гоголь и писал, стараясь оживить Россию и оградить ее от Чичикова и ему подобных.
(3 votes, average: 5.00 out of 5)